Языкова́я карти́на ми́ра — исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отражённая в языке совокупность представлений о мире, определённый способ восприятия и устройства мира, концептуализации действительности.[1] Считается, что каждому естественному языку соответствует уникальная языковая картина мира.
Понятие языковой картины мира восходит, с одной стороны, к идеям В. фон Гумбольдта и неогумбольдтианцев (Л. Вайсгербер и др.) о внутренней форме языка, а с другой стороны — к идеям американской этнолингвистики, в частности, так называемой гипотезе лингвистической относительности Сепира-Уорфа.
Понятие «языковая картина мира» было введено в научную терминологическую систему Л. Вайсгербером. Основными характеристиками языковой картины мира, которыми её наделяет автор, являются следующие:[2]
Е. В. Дзюба отмечает, что концепции Б. Л. Уорфа и Л. Вайсгербера весьма тенденциозны в признании определяющего значения языка в формировании познавательной деятельности человека и в утверждении, что языковая картина мира имеет целый ряд преимуществ в сравнении с научной. Эти положения являются спорными, однако заслуга исследователей заключается именно в выявлении самого феномена языковой картины мира. Теория Б. Л. Уорфа ценна самой постановкой проблемы сосуществования двух систем анализа окружающего мира — языковой и научной. Исследователь подчеркивал, что у языковой и научной картин мира есть сходство: они моделируют мир в сознании человека. Однако они имеют и существенные различия: научная картина мира отражает научное знание, это результат деятельности ученых; наивная картина мира отражает обыденное сознание[3].
Одним из первых в отечественной лингвистике проблему несовпадения языкового и научного значений слов обозначил А. А. Потебня. Он разграничил и определил научное и языковое значения слов таким образом: «под значением слова вообще разумеются две различные вещи, из коих одну, подлежащую ведению языкознания, назовем ближайшим, другую, составляющую предмет других наук, — дальнейшим значением слова»[4].
На различие между научным и обывательским представлениями о мире указывал Л. В. Щерба, продемонстрировав это на примере слов естественного языка, которые в науке приобретают статус термина: «Прямая (линия) определяется в геометрии как „кратчайшее расстояние между двумя точками“. Но в литературном языке это, очевидно, не так. …Прямой мы называем в быту линию, которая не уклоняется ни вправо, ни влево (а также ни вверх, ни вниз)»[5].
Существенный вклад в изучение языковой картины мира внесли работы Ю. Д. Апресяна. Исследователь разграничивает научную и наивную картины мира, подчеркивая при этом, что наивные представления отнюдь не примитивны, что они отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий. Термин наивная картина мира у Ю. Д. Апресяна является аналогом понятия языковая картина мира, так как наивные знания (наивная геометрия, наивная физика пространства и времени и т. п.) извлекаются именно из единиц языка[6].
В отечественной лингвистике языковая картина мира как лингвокогнитивный феномен коллективного сознания рассматривается в двух аспектах: в социо- и этнокультурном. Отечественные лингвисты с опорой на материал разных естественных языков на многочисленных примерах доказывают правомерность теории «лингвистической относительности», то есть существования национальной специфики у языка и мышления. Несомненно, лингвистов интересуют не общие рассуждения о национальной специфике языка и мышления, но изучение конкретных языковых фактов, которые могут служить маркерами этноспецифической информации, заложенной в языке[7].
Многие исследователи справедливо замечают, что наиболее продуктивным с точки зрения выявления этнокультурной информации является прием параллельного рассмотрения сопоставимых лингвокогнитивных феноменов в разных языках. Так, В. И. Карасик выявляет ключевые моменты, которые являются знаками этноспецифичной лингвокультурной информации. К таким ключевым моментам исследователь относит слова-наименования концептов (хотя у некоторых концептов имена могут отсутствовать); неравномерную концептуализацию (разную номинативную плотность одноименных участков лексических систем); специфическую комбинаторику ассоциативных признаков концептов (например, различие внутренней формы лексем, называющих одно и то же в разных языках); специфику классификации определённых предметных областей (на Востоке принято преуменьшать себя в номинации, в Европе — нет); специальную ориентацию предметных областей на ту или иную сферу общения (в русском языке много разговорных номинаций бесцельного передвижения, в Китае много высоких наименований путешественников). В. И. Карасик предлагает методику контрастивного описания национальных языковых картин мира, которая включает в себя: 1) описание «членения действительности», отраженного языком в языковых парадигмах (лексико-семантических, лексико-фразеологических и структурно-синтаксических группах и полях); 2) описание национальной специфики значений языковых единиц (какие семантические различия выявляются в сходных значениях в разных языках); 3) выявление отсутствующих единиц (лакун) в системе языка; выявление эндемичных (выявляющихся только в одном из сравниваемых языков) единиц и т. д.[8] .
Подобную работу проводит А. Б. Михалев. Исследователь выделяет слои языковой картины мира, которые отражают её национальную специфику: 1) фонетический, или звукоизобразительный, слой (автор считает, что фонетическая специфика консонантных или вокалических языков не может не отражать национальную специфику языковой картины мира; 2) лексический слой, предполагающий в первую очередь специфику именных классификаторов в национальном языке; 3) семантический слой, предстающий в виде единиц в метафорическом употреблении; 4) паремический слой, включающие специфичные для лингвокультуры фразеологизмы, пословицы и поговорки; 5) грамматический слой, отражающий этноспецифичную категоризацию действительности; 6) ситуативный, или дискурсивный, слой, отражающий наличие этноспецифичных поведенческих категорий. Для демонстрации выдвинутых положений А. Б. Михалев использует примеры из разных языков мира[9].
Существуют и другие подходы к описанию процесса картинирования мира в сознании человека. В. Б. Касевич на основании способа кодирования информации выделяет вербальную (языковую) и невербальную картины мира, а вербальную картину мира предлагает в свою очередь разделить на собственно языковую и текстовую. При этом научная картина мира, по мнению ученого, является одним из вариантов текстовой картины мира, так как отражается только в виде текстов определённой сферы — науки. Одним из существенных различий между наивной и научной картинами мира является, как отмечает В. Б. Касевич, наличие в той или иной системе знаний и представлений этнокультурной информации: научная картина мира стремится к нивелированию национально-специфической информации, в то время как наивная картина мира закреплена и отражена в лексиконе и грамматике языка[10].
Высказанные В. Б. Касевичем положения отражают два важнейших аспекта изучения картины мира: изучение национальной специфики процесса картинирования мира и его отражения в национальном языке; связь языковой картины мира с концептуальной. Несмотря на существенные различия, обе картины мира (языковая и концептуальная) связаны между собой в той части, что языковая картина мира, по крайней мере, «означивает», вербализует отдельные фрагменты картины мира концептуальной, выражает концептуальную картину мира лексическими и грамматическими средствами[3].
Особое место среди актуальных для исследования языковой картины мира аспектов занимает вопрос рассмотрения языковой картины мира с точки зрения характеристики субъекта познания — индивидуального и коллективного. Так, понятие языковой картины мира рассматривается в узком и широком аспекте, при этом узкое понимание ограничивается индивидуальным человеческим сознанием (индивидуальная языковая картина мира), широкое понимание термина предполагает представление о коллективном языковом сознании (коллективная языковая картина мира)[3]. Ю. Н. Караулов настаивает на двух основополагающих для проблемы соотношения языка и мышления тезисах: первый заключается в необходимости изучения языка через постижение языковой способности конкретного человека, через изучение языковой личности; второй предполагает изучение языка в человеке через введение в анализ конкретного национального языка «вместе с определёнными историко-, этно-, со- цио- и психолингвистическими особенностями его носителей». Языковую личность Караулов рассматривает в трех аспектах: философском (через триаду: язык — интеллект — действительность), психологическом (в соответствии с тремя уровнями: семантическим, когнитивным и прагматическим) и собственно лингвистическом. Исследователь описывает трехуровневую структуру языковой личности, выделяя вербально-семантический, тезаурусный (или «лингво-когнитивный») и мотивационный (или лингвопрагматический) уровни. Единицами первого уровня являются слова, их грамматико-парадигматические, семантико-синтаксические и ассоциативные отношения составляют «вербальную сеть»; единицами второго уровня являются понятия (идеи, концепты), которые формируют семантические поля, «картину мира»; третий уровень составляют деятельностно-коммуникативные потребности, которые реализуются в разных сферах общения, разных коммуникативных ситуациях, при «исполнении» разных коммуникативных ролей и таким образом создают т. н. «коммуникативную сеть»[11].
В последние годы появляются новые подходы к определению термина языковая картина мира. М. М. Руссо, настаивая на отсутствии тождественности понятия языковой картины мира и ментального образа мира, который имеется в сознании человека (концептуальная картина мира), приводит собственное определение языковой картины мира, под которой понимается «специфическая для данного языка структура лексико-семантических полей и значений слов» Исходя из данного понимания языковой картины мира, М. М. Руссо предлагает черпать факты для построения лингвистических концепций только из следующих областей: 1) структура лексических систем; 2) полисемия и коннотация, 3) метафорическая сочетаемость; 4) мотивации при словообразовании («внутренняя форма»); 5) категоризация объектов, находящая отражение в языке в виде систем именных согласовательных классов и именных классификаторов. С опорой на единицы перечисленных областей М. М. Руссо на материале разных языков приводит многочисленные примеры их несовпадений, что доказывает правомерность рассмотрения вопроса об этнокультурной специфике понятия языковая картина мира[12].
Е. В. Дзюба предпринимает новый подход к интерпретации термина языковая картина мира, предполагающий не только традиционное посессивное значение термина (в этом смысле более верным был бы термин картина мира языка, то есть система знаний и представлений о мире, отображенная в семантике языка, ‘принадлежащая языку’), но также инструментальное значение, при котором язык понимается как инструмент познания и репрезентации знания в разных вариантах языковой картины мира (то есть в научной, профессиональной и наивной картинах мира). Под языковой картиной мира Е. В. Дзюбой понимается вербальный коррелят системы знаний и представлений об объектах действительности, присущий когнитивному сознанию; под вариантами языковой картины мира предполагаются такие разновидности языковой картины мира, которые вербально отображают варианты когнитивной картины мира (научная, профессиональная, наивная картины мира). Дифференциация вариантов языковой картины мира основана на разных типах лингвокогнитивной категоризации (категоризации научной, профессиональной, наивной)[3].
Одним из интересных аспектов изучения языковой картины мира является вопрос о её разновидностях.
В. И. Постовалова предлагает рассматривать типы картин мира на основании трехкомпонентной парадигмы: субъект, объект и результат познания. Так, с точки зрения специфики субъекта выделяется три типа картин мира: 1) по возрастному признаку выделяется картина мира взрослого человека и детская картина мира; 2) на основании признака психического здоровья или наличия отклонений в развитии психики человека рассматривается картина мира здорового человека и психопатологическая картина мира; 3) по хронологическому признаку выявляется архаическая и «цивилизованная» картины мира. С точки зрения охвата действительности как объекта осмысления выделяется целостная и локальная картины мира. С точки зрения характеристики «формы изображения» могут описываться следующим образом: одинаковыми ли «глазами», с одной ли пространственной позиции смотрят на мир субъекты; как изображается мир — гомогенно или гетерогенно[13].
Н. С. Новикова и Н. В. Черемисина предлагают рассматривать разные типы языковых картин мира, представляя их через оппозиции: универсальная — идиоэтническая, общенациональная — социально / территориально / профессионально ограниченная; общенациональная — религиозная, общечеловеческая — индивидуальная[14].
А. Р. Габбасова и Ф. Г. Фаткуллина также отстаивают принцип множественности языковых картин мира: «…следует говорить о множественности картин мира: о научной языковой картине мира, языковой картине мира национального языка, языковой картине мира отдельного человека, фразеологической картине мира, об этнической картине мира и др.»[15].
Е. В. Дзюба указывает, что существующую типологию вряд ли можно назвать безупречной в силу разнородности классификационных оснований, но в данном случае важна актуализация самого принципа множественности картин мира. Языковая картина мира существует наряду с другими видами картин мира: научной, религиозной, политической, художественной и т. д., однако имеет особый статус, так как язык, с одной стороны, участвует в формировании разных картин мира, выступая в когнитивной и аккумулятивной функциях и в определённой степени предопределяя когнитивные процессы в самом широком смысле; с другой стороны, он выполняет инструментальную функцию, репрезентируя своими средствами любое знание, полученное из разных: научных и донаучных — источников. Если учитывать идею об «инструментальных» свойствах языка (язык есть средство познания и репрезентации знания) и утверждение, что языковые средства объективируют разные стороны и фрагменты когнитивного сознания, сформированного на научной и донаучной (ненаучной) основе, то языковую картину мира можно понимать как вербализованный коррелят когнитивной картины мира. Научная картина мира фиксируется в терминологических фактах языка, знания в той или иной профессиональной сферы отражаются в категориях профессионального языка, наивные представления о мире «овнешняются» средствами естественного языка. На таком основании можно выделить варианты языковой картины мира: научная, профессиональная и наивная[7].
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .